Посвящение воинов и шаманов. Темы посвящения в великих религиях. Элиаде М. Обряды инициации и..
Жиль Делёз — крупнейший французский философ-постструктуралист, снискавший себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих «золотой фонд» мировой философии. Как и Фуко, Делёз видит важнейшую задачу новейшей философии, отказавшейся от сотрудничества с властью, в перманентной войне со всеми ее ликами. Ниже представлены практически все переведенные книги мыслителя в качественной оцифровке. Бессознательная машинная реализация желаний, являющаяся квинтэссенцией жизнедеятельности индивида, принципиально противопоставляется «эдипизированной» концепции бессознательного Фрейда и Лакана.
Эсмеральда Шопенгауэр-станишевская
Эдипов комплекс отвергается как идеалистический, провоцировавший подмену сущности бессознательного его символическим изображением и выражением в мифах, снах, трагедиях — «античном театре». Бессознательное же — не театр, а завод, производящий желания. Эдипов путь ошибочен именно потому, что блокирует творческие силы бессознательного, ограничивает их семейным театром теней, тогда как шизоанализ призван освободить революционные силы желания и направить их на освоение широкого социально-исторического контекста, обнимающего континенты, расы, культуры.
Бессознательное не фигуративно и не структурно, оно машинно.
- Лонсестон познакомлюсь с пар.
- девушка Ньюкасл как ее найти.
- .
- Vern J Deti Kapitana Granta I A4.
- Эсмеральда Шопенгауэр-станишевская | ВКонтакте;
- знакомства армянка Саншайн-Кост?
- клуб быстрых знакомств Кэрнс!
Либидо — воплощение энергии желающих машин, результат машинных желаний. Делёз противопоставляет «революционный» постмодернизм «реакционному» модернизму. Свидетельством того, что модернизм превратился в «ядовитый цветок», является, во-первых, «грязное» параноидально-эдиповское употребление искусства, в результате которого даже абстрактная живопись превращается из свободного процесса в невротическую цель. Во-вторых, о художественной капитуляции модернизма свидетельствует его коммерциализация. Образуя автономные эстетические ансамбли, постмодернистское искусство, как и постнеклассическая наука, «вытекает» из капиталистической системы.
Два беглеца — искусство и наука — оставляют за собой следы, позитивные, творческие линии бегства, указывающие путь глобального освобождения. Делёз Ж. Жан Бодрийяр — — известный социолог, культуролог и философ, исследовавший феномены общества потребления, сложившегося в развитых странах Европы к м годам XX в.
- люди знакомства онлайн зелен Тувумба.
- знакомство с женщиной с номером телефона Ньюкасл.
- Брисбен би пары знакомства частные!
- .
- знакомства Перт с состоятельными мужчинами;
- знакомства евреев Кэрнс?
- Брисбен знакомства по номеру телефона!
Он выявляет его характерные черты и акцентирует внимание на том влиянии, которое процессы, происходящие в обществе потребления, оказывают на моральное и интеллектуальное состояние его граждан. В таких книгах, как, к примеру, «Символический обмен и смерть» Бодрийяр совершает попытку не только дать критическое описание неокапиталистического общества потребления, но и предложить ему культурную альтернативу, которую автор связывает с восходящими к архаическим традициям механизмами «символического обмена»: обменом дарами, жертвоприношением, ритуалом, игрой, поэзией.
Все ключевые труды автора представлены ниже в качественной оцифровке. Знакомство с работами Бодрийяра рекомендуем начать с книги «Общество потребления» — одного из основополагающих социологических трудов, который стоит в одном ряду с такими работами как «К пониманию медиа» Маршалла Маклюэна, «Одномерный человек» Герберта Маркузе, «Общество Спектакля» Ги Дебора или «Постмодернистское условие» Жана-Франсуа Лиотара.
Бодрийяр Ж. DJVU Собрание сочинений в разн. Ролан Барт — известный французский мыслитель-поструктуралист и специалист по семиотике, программные работы которого посвящены демистификации обыденного идеологического сознания. Барт разработал аналитический инструментарий «коннотативной семиологии», позволяющий подорвать власть «ложного сознания», Показать полностью Наиболее блестящий анализ современной массовой культуры как знаковой системы представляет собой работа «Мифологии».
По мнению автора, образ жизни среднего француза «пропитан» мифологизмами. В книге Барт семиотически объясняет механизм появления политических мифов как превращение истории в идеологию при условии знакового оформления этого процесса. В обобщающей части работы Барта — статье «Миф сегодня» предлагается и объяснение, и метод противостояния современному мифологизированию — создание новейшего искусственного мифа, конструирование условного, третьего уровня мифологии, если под первым понимать архаико-традиционную, под вторым — «новую» как научный класс, например, советскую.
В исследованиях Р. Барта ведущим определением мифа является слово. Все, что покрывается дискурсом, может стать мифом, так как «наш мир бесконечно суггестивен». Барт, расширительно трактуя созидательную силу «буржуазного» мифотворчества, рассматривал мифы как составляющие конструкты всех культурных и социополитических феноменов Франции.
Миф, в соответствии со взглядами Р. Барта, является маркирующей качественной характеристикой «анонимного» современного буржуазного общества, при этом мифологизация — признак всех социумов. Изнутри «взрывая» новеллу Бальзака «Сарразин», Барт выпускает на свободу и заставляет заговорить ее Текст — бездонную культурную «память», спрессованную в произведении. Текст таится в недрах произведения, сохраняя все, что «уже было читано, видено, совершено, пережито»; это стереофоническое пространство, где звучат и переплетаются бесчисленные «голоса» — идеологические коды, социолекты, дискурсы, жанровые и стилевые топосы.
Не наивно перевоплотиться, но и не варварски разрушить, а «разыграть» в обоих смыслах этого слова полифонию чужих голосов — такова отныне задача Барта, и ключом к такого рода игровому поведению вполне может служить фраза, вынесенная им на обложку «Ролана Барта о Ролане Барте»: «Все здесь сказанное следует рассматривать как слова, произнесенные романическим персонажем или даже — несколькими персонажами». Барт Р. Семиотика, Поэтика Комментарий к фотогра..
Эсмеральда Шопенгауэр-станишевская запись закреплена 4 мар Эсмеральда Шопенгауэр-станишевская запись закреплена 23 янв Просветление 21 янв в Мы думаем, что способность любить отличает нас от большинства животных. Но с точки зрения науки все романтические переживания всего лишь хитрость эгоистичных и циничных генов, единственное стремление которых — бесконечное размножение.
Хитрость Показать полностью С точки зрения эволюции любое живое существо — это всего лишь набор генов, которые копируют сами себя. Гены могут обрастать клетками, выращивать организмы, взаимодействовать между собой, но в конечном итоге след в истории оставят только те, которым удастся сохранить свои копии.
Чтобы достичь цели, гены идут на всевозможные ухищрения. Одни делают ставку на простоту и эффективность и в минимальные сроки производят максимум копий. Например, бактерии делятся надвое, а гидры отпочковывают от себя новые организмы. Это называется бесполым размножением. Другие гены поступают хитрее. Они не просто копируют самих себя, а перемешиваются с другими генами и создают потомство из полученной смеси.
В этом суть полового размножения, которое дало живым существам выбор: с кем бы так «перемешаться», чтобы обеспечить потомству наибольший успех? Бесполое размножение нацелено только на количество. Для полового важно качество. Стратегия «выбирай и перемешивай» оказалась на редкость эффективной. Она помогла генам освоить всю планету — от горных вершин до морского дна. Используя половое размножение, гены выстроили для себя навороченные машины вроде человеческого тела — все ради того, чтобы продолжать копировать себя. Но что, если нас — взрослых разумных людей — не интересуют намерения наших генов?
Что, если мы не хотим размножаться? Конечно, гены предусмотрели и это. Чтобы обмануть человека, они придумали любовь. Американский антрополог Хелен Фишер разделила любовь на три биологических компонента: похоть, влечение и привязанность1. Как в самолетах отдельные моторы работают независимо друг от друга, так и в мозгу три компонента любви самостоятельно управляют нашими эмоциями и желаниями.
Можно испытывать привязанность к одному партнеру, влечение к другому и при этом возбуждаться при виде пикантных фотографий кого-то третьего. Похоть Похоть, или либидо — это желание во что бы то ни стало участвовать в половом размножении. С кем, для чего и с каким исходом — не так важно. Значение имеет процесс, а не результат. Аналогом человеческой похоти может считаться реакция животных на феромоны.
Например, их выделяют половозрелые мыши-самцы. Молекулы феромонов, попадая в нос мыши-самке, связываются со специальными рецепторами на нервных окончаниях. Они передают сигнал «Пора размножаться! Будучи древним механизмом, похоть слепа, и нормы морали бессильны против ее гнета. Влечение Если для похоти все окружающие на одно лицо, то на уровне влечения происходит выбор, ради которого все задумывалось.
Самка оленя отдаст предпочтение победившему в бою самцу. Юная дама пойдет на свидание с самым обаятельным ухажером. С точки зрения нейрофизиологии разницы между этими событиями нет. Главным веществом, ответственным за влечение, которое еще называют влюбленностью, считается дофамин. Стоит уровню дофамина в мозгу вырасти, приходит эйфория, человек становится сверхактивным, теряет аппетит и сон, тревожится по пустякам и одновременно начинает лучше соображать.
Такой же эффект вызывают, например, кокаин и амфетамины, которые заставляют организм «выжимать» из себя весь дофамин. Зачем генам делать человека нервным, но радостным и умным? Ответ прост: машина по переноске генов должна преодолеть любые трудности, но довести дело до полового размножения с выбранным партнером. Причем сделать это как можно быстрее, пока не появился другой желающий поучаствовать в перемешивании генов. Именно поэтому влюбленный так сильно нервничает и видит только один выход из мучительно-сладостного состояния: добиться дамы сердца.
Ну и, конечно, доставить гены куда следует. Привязанность Привязанность появилась у живых существ по эволюционным меркам совсем недавно. Надстройка над похотью возникла около — миллионов лет назад у млекопитающих и первых птиц. Это неудивительно: если похоть и влечение основаны на очевидных, сиюминутных наблюдениях и непосредственных ощущениях, то привязанность требует взгляда в будущее, а это куда сложнее. Зачем гены изобрели такой сложный механизм? Если представить, что потомство появляется сразу после оплодотворения и тут же начинает самостоятельную жизнь, то привязанность даже вредна: какой смысл ограничивать размножение всего одним набором генов?
Но чем сложнее становились в ходе эволюции живые существа, тем больше времени и энергии требовало их потомство. Чтобы сделать новую бактерию, достаточно двадцати минут и щепотки сахара. Чтобы получить полноценного нового человека, нужны девять месяцев беременности, комфортные условия, особая диета, мучительные роды и пара десятков лет ухода и воспитания.
С усложнением животных размножение стало долгостроем, который нужно планировать заранее.
Calaméo - Vern J Deti Kapitana Granta I A4
Менять половых партнеров как перчатки стало невыгодно: если отношения заканчиваются после оплодотворения, то кто будет заниматься поиском еды? Ни влечение, ни похоть не принимают такие сложности в расчет. Их миссия заканчивается, когда гены переданы в следующее поколение.
Нужен был способ заставить машины по размножению выбирать долгосрочного, а не просто привлекательного партнера. Главная «молекула привязанности» — гормон окситоцин. Он в огромных количествах выделяется при родах, помогая справиться с болью и в дальнейшем о ней забыть. Этот гормон способствует выделению молока, прямо влияет на проявление нежности к детям и стимулирует родительское поведение.
Окситоцин усиливает желание проводить время с партнером, поддерживать с ним социальный и физический контакт. Можно сказать, что окситоцин — гормон планов на будущее.